Два портфеля читать
авторы: Кумма А.В. и Рунге С.В.
иллюстрации: И. Панкова
Жил-был Портфель. Был он новенький, чистенький, блестящий, застёгнутый на все замочки. И очень любил ходить в школу.
В это утро он, как всегда, проснулся, встал со стула, на котором обычно спал, прислонившись к спинке, и бодро похлопал крышкой. Такую зарядку он проделывал каждый день. Затем он проверил, все ли тетрадки и книжки лежат на месте. О, это был очень прилежный Портфель. Он отлично знал, что всё уложил ещё с вечера, но на всякий случай решил проверить ещё раз.
Перед уходом не мешало бы также и закусить, и он положил в свой жёлтый объёмистый животик аппетитный завтрак: два бутерброда с маслом, на которых лежали по половинке котлеты, конфету «Буревестник» и три весёлые красные редиски. Всё это было аккуратно завёрнуто в плотную бумагу.
Довольный и сытый Портфель направился вниз по лестнице. Он никогда не катался на перилах, не скакал через три ступеньки и не пересчитывал палки в заборе, потому что от этого испортилась бы его сверкающая новая одёжка. А он был очень аккуратный и терпеть этого не мог.
Портфель бодро выскочил на улицу… и вдруг видит: навстречу ему другой Портфель.
— Здорово! — закричал тот. — Ты куда это так спешишь?
— Странный вопрос! Туда же, куда и ты! В школу!
— В школу? Очень-то мне нужно! — презрительно процедил второй Портфель. Он был весь грязный, поцарапанный и по виду довольно старый, хотя и был ровесником первому Портфелю. Их купили в один день в одном магазине.
В это утро он, как всегда, проснулся, встал со стула, на котором обычно спал, прислонившись к спинке, и бодро похлопал крышкой. Такую зарядку он проделывал каждый день. Затем он проверил, все ли тетрадки и книжки лежат на месте. О, это был очень прилежный Портфель. Он отлично знал, что всё уложил ещё с вечера, но на всякий случай решил проверить ещё раз.
Перед уходом не мешало бы также и закусить, и он положил в свой жёлтый объёмистый животик аппетитный завтрак: два бутерброда с маслом, на которых лежали по половинке котлеты, конфету «Буревестник» и три весёлые красные редиски. Всё это было аккуратно завёрнуто в плотную бумагу.
Довольный и сытый Портфель направился вниз по лестнице. Он никогда не катался на перилах, не скакал через три ступеньки и не пересчитывал палки в заборе, потому что от этого испортилась бы его сверкающая новая одёжка. А он был очень аккуратный и терпеть этого не мог.
Портфель бодро выскочил на улицу… и вдруг видит: навстречу ему другой Портфель.
— Здорово! — закричал тот. — Ты куда это так спешишь?
— Странный вопрос! Туда же, куда и ты! В школу!
— В школу? Очень-то мне нужно! — презрительно процедил второй Портфель. Он был весь грязный, поцарапанный и по виду довольно старый, хотя и был ровесником первому Портфелю. Их купили в один день в одном магазине.
Пойдём со мной. Я тебе найду настоящее дело.
— А как же уроки? — удивился первый.
— Ну, подумаешь, пропустим два урока. Всё равно я их не выучил.
— А я выучил… — простодушно заметил первый Портфель.
— А вдруг тебя ещё не вызовут? Вот и выйдет, что напрасно учил. Пойдём! — тянул его второй Портфель. — Сыграем лучше в футбол.
— Ха-ха-ха! Какой из тебя футболист? — засмеялся первый.
— А что? — гордо заявил второй. — Без меня ни одна футбольная встреча не обходится, стою в воротах за штангу! Пойдём — поставим тебя второй штангой!
— Может, после уроков… — неуверенно заметил первый. — И то… стоять в грязи?.. Так я могу испортиться!
— Испортиться? А я не боюсь! — заявил второй и лихо перевернулся в воздухе колесом, так что всё у него внутри загремело.
— То-то ты весь поцарапанный. И ручка еле держится, — усмехнулся первый Портфель.
— А как же уроки? — удивился первый.
— Ну, подумаешь, пропустим два урока. Всё равно я их не выучил.
— А я выучил… — простодушно заметил первый Портфель.
— А вдруг тебя ещё не вызовут? Вот и выйдет, что напрасно учил. Пойдём! — тянул его второй Портфель. — Сыграем лучше в футбол.
— Ха-ха-ха! Какой из тебя футболист? — засмеялся первый.
— А что? — гордо заявил второй. — Без меня ни одна футбольная встреча не обходится, стою в воротах за штангу! Пойдём — поставим тебя второй штангой!
— Может, после уроков… — неуверенно заметил первый. — И то… стоять в грязи?.. Так я могу испортиться!
— Испортиться? А я не боюсь! — заявил второй и лихо перевернулся в воздухе колесом, так что всё у него внутри загремело.
— То-то ты весь поцарапанный. И ручка еле держится, — усмехнулся первый Портфель.
— Что ручка! Её можно проволокой прикрутить. А ты тюфяк и неженка! Да к тому же ещё толстяк!.. Толстяк, толстяк!!
Тут уж первый Портфель не на шутку обиделся:
— Если я и толстяк, то только потому, что ношу с собой все книжки и тетрадки, а ты, лентяй, забыл их захватить. А завтрак небось никогда не забываешь?
Тонкий Портфель ничего не смог на это возразить и поэтому полез в драку:
— А ты чего, ты чего?.. Я вот тебе сейчас как дам!
Но толстый Портфель драться не стал:
— Некогда мне с тобой связываться… но мы за тебя ещё возьмёмся, — твёрдо сказал он и пошёл своей дорогой.
— Трус! — торжествующе завопил тонкий Портфель. — Ну и проваливай! Иди себе в свою школу! Засунут тебя в парту, и будешь там сидеть полдня! А мне и тут хорошо! — Он присвистнул, взлетел высоко-высоко, три раза перевернулся в воздухе и плюхнулся… прямо в грязь! И порвался… Из него высыпалось несколько рваных тетрадок, лохматые книжки и завтрак.
Неряха попытался водворить их обратно, но они снова высыпались… Тогда он вздохнул и сказал:
— М-да, я, может, и заглянул бы ненадолго в школу, но не могу же я идти туда в таком виде!
И он гордо направился в сторону ближайшего пустыря — занять своё место в качестве футбольной штанги.
А первый Портфель тем временем уже подходил к школе.
«Ничего, мы за него возьмёмся!» — повторял он про себя дорогой. Конечно, у него было уже не такое чудесное настроение, как раньше, но всё-таки он честно нёс свои книжки, тетрадки и завтрак: два бутерброда с маслом, на которых лежали по половинке котлеты, конфету «Буревестник» и три весёлые красные редиски.
Тут уж первый Портфель не на шутку обиделся:
— Если я и толстяк, то только потому, что ношу с собой все книжки и тетрадки, а ты, лентяй, забыл их захватить. А завтрак небось никогда не забываешь?
Тонкий Портфель ничего не смог на это возразить и поэтому полез в драку:
— А ты чего, ты чего?.. Я вот тебе сейчас как дам!
Но толстый Портфель драться не стал:
— Некогда мне с тобой связываться… но мы за тебя ещё возьмёмся, — твёрдо сказал он и пошёл своей дорогой.
— Трус! — торжествующе завопил тонкий Портфель. — Ну и проваливай! Иди себе в свою школу! Засунут тебя в парту, и будешь там сидеть полдня! А мне и тут хорошо! — Он присвистнул, взлетел высоко-высоко, три раза перевернулся в воздухе и плюхнулся… прямо в грязь! И порвался… Из него высыпалось несколько рваных тетрадок, лохматые книжки и завтрак.
Неряха попытался водворить их обратно, но они снова высыпались… Тогда он вздохнул и сказал:
— М-да, я, может, и заглянул бы ненадолго в школу, но не могу же я идти туда в таком виде!
И он гордо направился в сторону ближайшего пустыря — занять своё место в качестве футбольной штанги.
А первый Портфель тем временем уже подходил к школе.
«Ничего, мы за него возьмёмся!» — повторял он про себя дорогой. Конечно, у него было уже не такое чудесное настроение, как раньше, но всё-таки он честно нёс свои книжки, тетрадки и завтрак: два бутерброда с маслом, на которых лежали по половинке котлеты, конфету «Буревестник» и три весёлые красные редиски.
— Что ты! — вдруг заявила Резинка. — У кошки таких усов не бывает! — И тут же стёрла усы ровно наполовину.
— Нет, бывает! — возразил Карандаш и восстановил усы в прежнем виде.
— А я говорю, не бывает! — сказала Резинка и опять стёрла. Несмотря на свою мягкость, она, где нужно, умела настоять на своём.
— Да что ты понимаешь в рисовании? — вспылил Карандаш.
— Кое-что понимаю! — обиженно сказала Резинка.
— Ну и рисуй сама! — отрезал Карандаш и отправился на соседнюю страницу рисовать каких-то чёртиков. Иногда он позволял себе такие вольности.
Он рисовал, а одним глазом всё-таки поглядывал на Резинку — не позовёт ли она его. Ему ужасно хотелось помириться, потому что он чувствовал себя неправым, но, как это часто бывает, первым мириться не хотел.
А Резинка подулась, подулась… но, увидев, чем занимается Карандаш на соседней странице, не выдержала и бросилась к нему.
— Как тебе не стыдно! Я просто краснею за тебя!
А надо сказать, что она и без того была розовая. И Резинка тут же энергично стёрла всех чёртиков до единого.
— Ну ладно, хватит ссориться, — сказала она, — пойдём дорисуем домик. — И повела присмиревшего приятеля на соседнюю страницу.
Вообще-то говоря, они частенько ссорились, и, как вы уже сами заметили, у них были для этого весьма серьёзные причины. Но в конце концов они всегда мирились.
Карандаш отлично понимал, что Резинка ему только помогает и без неё домик никогда бы не получился такой красивый и симпатичный. К тому же Резинка никогда не спешила с критикой. Сперва отойдёт в сторонку, посмотрит в кулачок, прищурив один глаз, примерится, а тогда уж примется за дело. И то ещё долго мнётся, нерешительно потирая затылок.
Случалось, правда, и Карандашу исправлять Резинкины ошибки; сотрёт, бывало, ухо у зайца или кусочек хвоста, а у него и без того хвост маленький… и вот, пожалуйста, рисуй заново. Впрочем, Резинка никогда не обижалась и всегда признавала, что она тоже может ошибаться.
— Нет, бывает! — возразил Карандаш и восстановил усы в прежнем виде.
— А я говорю, не бывает! — сказала Резинка и опять стёрла. Несмотря на свою мягкость, она, где нужно, умела настоять на своём.
— Да что ты понимаешь в рисовании? — вспылил Карандаш.
— Кое-что понимаю! — обиженно сказала Резинка.
— Ну и рисуй сама! — отрезал Карандаш и отправился на соседнюю страницу рисовать каких-то чёртиков. Иногда он позволял себе такие вольности.
Он рисовал, а одним глазом всё-таки поглядывал на Резинку — не позовёт ли она его. Ему ужасно хотелось помириться, потому что он чувствовал себя неправым, но, как это часто бывает, первым мириться не хотел.
А Резинка подулась, подулась… но, увидев, чем занимается Карандаш на соседней странице, не выдержала и бросилась к нему.
— Как тебе не стыдно! Я просто краснею за тебя!
А надо сказать, что она и без того была розовая. И Резинка тут же энергично стёрла всех чёртиков до единого.
— Ну ладно, хватит ссориться, — сказала она, — пойдём дорисуем домик. — И повела присмиревшего приятеля на соседнюю страницу.
Вообще-то говоря, они частенько ссорились, и, как вы уже сами заметили, у них были для этого весьма серьёзные причины. Но в конце концов они всегда мирились.
Карандаш отлично понимал, что Резинка ему только помогает и без неё домик никогда бы не получился такой красивый и симпатичный. К тому же Резинка никогда не спешила с критикой. Сперва отойдёт в сторонку, посмотрит в кулачок, прищурив один глаз, примерится, а тогда уж примется за дело. И то ещё долго мнётся, нерешительно потирая затылок.
Случалось, правда, и Карандашу исправлять Резинкины ошибки; сотрёт, бывало, ухо у зайца или кусочек хвоста, а у него и без того хвост маленький… и вот, пожалуйста, рисуй заново. Впрочем, Резинка никогда не обижалась и всегда признавала, что она тоже может ошибаться.
Короче говоря, постепенно они так подружились, что и дня не могли прожить друг без друга.
Наработавшись за день, Карандаш залезал в стаканчик, где уже собирались к этому времени другие Карандаши, Ручки и даже Кисточки. Резинка усаживалась рядом с Чернильницей, и они вместе смотрели телевизор.
Итак, они чудесно дружили. И всё было бы очень хорошо, если бы… не старая Ручка со сломанным пером. Она давно уже присматривалась к нашим друзьям. И эта дружба ох как ей не нравилась. Наверное, потому, что сама она ни с кем не дружила.
В своё время она написала какую-то гадость, такую, что даже Перо не выдержало и сломалось. С тех пор она больше ничего не писала, но продолжала говорить гадости.
Вот и сейчас она сидела и думала, что бы ей такое сказать ядовитое. И вдруг её осенило!
— Видали?! — проскрипела она. — Жених и невеста! Ха-ха-ха! Жених и невеста!
Рядом стояла Чернильница. Она была ещё совсем маленькая и, разумеется, мало что понимала в жизни. Услышав, что болтала Ручка, она обрадовалась случаю подразниться.
— Ура! Жених и невеста!.. — завопила она.
Это услышала Банка с клеем. Увы, она была не умнее Чернильницы и поэтому тоже подхватила:
— Жених и невеста!
Итак, они чудесно дружили. И всё было бы очень хорошо, если бы… не старая Ручка со сломанным пером. Она давно уже присматривалась к нашим друзьям. И эта дружба ох как ей не нравилась. Наверное, потому, что сама она ни с кем не дружила.
В своё время она написала какую-то гадость, такую, что даже Перо не выдержало и сломалось. С тех пор она больше ничего не писала, но продолжала говорить гадости.
Вот и сейчас она сидела и думала, что бы ей такое сказать ядовитое. И вдруг её осенило!
— Видали?! — проскрипела она. — Жених и невеста! Ха-ха-ха! Жених и невеста!
Рядом стояла Чернильница. Она была ещё совсем маленькая и, разумеется, мало что понимала в жизни. Услышав, что болтала Ручка, она обрадовалась случаю подразниться.
— Ура! Жених и невеста!.. — завопила она.
Это услышала Банка с клеем. Увы, она была не умнее Чернильницы и поэтому тоже подхватила:
— Жених и невеста!
Карандаш и Резинка очень смутились. Резинка стала совсем красной, хотя, как мы говорили, она и без того была достаточно розовой. А Карандаш нарисовал такую кошку, что её нельзя было отличить от собаки.
— Знаешь что, Карандаш? — прошептала Резинка. — Ты очень хороший, но все так дразнятся… Лучше ты уж сам дорисуй как-нибудь…
— Подумаешь, дразнятся! — проворчал Карандаш. — Ну и пусть себе!..
Но вконец смущённая Резинка заявила, что вместе рисовать она больше не будет.
— Ну и не надо! — обиделся Карандаш. — Навязываться не буду! Иди к своей Чернильнице, больно она у тебя умная!
И стал рисовать один. Но у него ничего не получалось теперь. Некому было стереть лишние линии и смягчить резкие переходы.
Резинка тоже попыталась что-то изобразить, но понятно, что без Карандаша у неё ничего не вышло. И она от огорчения заплакала.
А все опять стали дразниться:
— Невеста-то у нас плакса! Плакса!
— Ну и плакса! — подпрыгнула Резинка. — А вы все нехорошие — дразнитесь! Подумаешь, жених и невеста! А сами? Вот Банка с клеем! Она смотрит телевизор вместе с Пузырьком для чернил. А Чернильница ходит в школу вместе с Пеналом! И ничего! Вот возьму и нарочно буду дружить с Карандашом! И дразнитесь себе сколько влезет!
И Резинка направилась к своему покинутому другу. А тот в это время пыхтел над новым рисунком, но, кажется, опять безуспешно.
— Послушай, Карандаш, — застенчиво сказала Резинка, — давай я тебе помогу, а?
— Что ж, помоги, если тебе так хочется! — нарочно хмуро проворчал Карандаш. Но хмурый он был только с виду, на самом деле он чуть не прыгал от радости, потому что очень соскучился. И ничего у него толком не выходило.
Тут друзья бодро взялись за дело и быстро набросали новый рисунок: они нарисовали стол, а за столом сидели мальчик и девочка и читали книжку, и оба весело улыбались — наверное, потому, что книжка была очень интересная, и ещё, вероятно, потому, что никто им не кричал: «Жених и невеста!»
— Знаешь что, Карандаш? — прошептала Резинка. — Ты очень хороший, но все так дразнятся… Лучше ты уж сам дорисуй как-нибудь…
— Подумаешь, дразнятся! — проворчал Карандаш. — Ну и пусть себе!..
Но вконец смущённая Резинка заявила, что вместе рисовать она больше не будет.
— Ну и не надо! — обиделся Карандаш. — Навязываться не буду! Иди к своей Чернильнице, больно она у тебя умная!
И стал рисовать один. Но у него ничего не получалось теперь. Некому было стереть лишние линии и смягчить резкие переходы.
Резинка тоже попыталась что-то изобразить, но понятно, что без Карандаша у неё ничего не вышло. И она от огорчения заплакала.
А все опять стали дразниться:
— Невеста-то у нас плакса! Плакса!
— Ну и плакса! — подпрыгнула Резинка. — А вы все нехорошие — дразнитесь! Подумаешь, жених и невеста! А сами? Вот Банка с клеем! Она смотрит телевизор вместе с Пузырьком для чернил. А Чернильница ходит в школу вместе с Пеналом! И ничего! Вот возьму и нарочно буду дружить с Карандашом! И дразнитесь себе сколько влезет!
И Резинка направилась к своему покинутому другу. А тот в это время пыхтел над новым рисунком, но, кажется, опять безуспешно.
— Послушай, Карандаш, — застенчиво сказала Резинка, — давай я тебе помогу, а?
— Что ж, помоги, если тебе так хочется! — нарочно хмуро проворчал Карандаш. Но хмурый он был только с виду, на самом деле он чуть не прыгал от радости, потому что очень соскучился. И ничего у него толком не выходило.
Тут друзья бодро взялись за дело и быстро набросали новый рисунок: они нарисовали стол, а за столом сидели мальчик и девочка и читали книжку, и оба весело улыбались — наверное, потому, что книжка была очень интересная, и ещё, вероятно, потому, что никто им не кричал: «Жених и невеста!»
