Маленькие сказки Клетчатый гусь читать
Автор: Р. Баумволь
Иллюстрации: Ф. Лемкуля
*** 1957 ***
Иллюстрации: Ф. Лемкуля
*** 1957 ***
ила бабушка в саду на скамеечке и уронила напёрсток, а поднять забыла, так и ушла в дом.
БОЧКА С ВОДОЙ
Напёрсток упал в траву донышком вниз. А тут пошёл маленький дождик, такой маленький, что после стольких жарких дней он никого не напоил, не обмыл, чуть-чуть брызнул и мигом впитался в сухую землю.
Вдруг в траве загудел шмель:
— Смотри-ка, бочка с водой!
Собрались вокруг полного напёрстка букашки-таракашки. Жук долгоносик длинным хоботком черпает воду и раздаёт по полкапельке на брата: пейте, воды всем хватит. А одна травинка даже голову окунула в напёрсток:
— Вот и освежилась. Хорошо!
Но брезгливая божья коровка всплеснула крылышками:
— Помилуйте, разве можно, чтобы каждый совал голову в бочку!
Тут умные муравьи придумали: накрыли напёрсток листиком — теперь вода не высохнет и не запылится.
Весь жаркий день толпился мушиный народ возле бочки с водой. А ночью пошёл сильный дождь с громом и молнией.
Ветер перевернул напёрсток, оставшаяся вода из него вылилась, но она уже никому не была нужна. Вокруг шла такая мойка-стирка — только ветки на деревьях покрякивали; ветер поворачивал листья вверх то одной, то другой стороной и шлёпал по ним потоками воды; молния всё время чиркала по небу, словно огромная спичка: осветит на миг сад, чтобы убедиться, все ли хорошо вымылись, и погаснет.
Наутро пришла в сад бабушка, а около скамейки напёрсток лежит, блестит на солнце, просится на палец, как будто он никогда и не был бочкой с водой.
Вдруг в траве загудел шмель:
— Смотри-ка, бочка с водой!
Собрались вокруг полного напёрстка букашки-таракашки. Жук долгоносик длинным хоботком черпает воду и раздаёт по полкапельке на брата: пейте, воды всем хватит. А одна травинка даже голову окунула в напёрсток:
— Вот и освежилась. Хорошо!
Но брезгливая божья коровка всплеснула крылышками:
— Помилуйте, разве можно, чтобы каждый совал голову в бочку!
Тут умные муравьи придумали: накрыли напёрсток листиком — теперь вода не высохнет и не запылится.
Весь жаркий день толпился мушиный народ возле бочки с водой. А ночью пошёл сильный дождь с громом и молнией.
Ветер перевернул напёрсток, оставшаяся вода из него вылилась, но она уже никому не была нужна. Вокруг шла такая мойка-стирка — только ветки на деревьях покрякивали; ветер поворачивал листья вверх то одной, то другой стороной и шлёпал по ним потоками воды; молния всё время чиркала по небу, словно огромная спичка: осветит на миг сад, чтобы убедиться, все ли хорошо вымылись, и погаснет.
Наутро пришла в сад бабушка, а около скамейки напёрсток лежит, блестит на солнце, просится на палец, как будто он никогда и не был бочкой с водой.
ы переехали в новую квартиру.
НОВОСЕЛЬЕ
Когда мы в первый раз вошли в комнату, в ней уже жили паучок, пушинка с тополя и солнечный зайчик.
Паучок — на окне в углу, пушинка — за стеклом между рамами, а солнечный зайчик — на потолке.
Как только мы распахнули окно, пушинка вылетела, паучок быстро-быстро спустился на своей паутинке и убежал по подоконнику в сад, а вот солнечный зайчик остался жить с нами!
Паучок — на окне в углу, пушинка — за стеклом между рамами, а солнечный зайчик — на потолке.
Как только мы распахнули окно, пушинка вылетела, паучок быстро-быстро спустился на своей паутинке и убежал по подоконнику в сад, а вот солнечный зайчик остался жить с нами!
орвала девочка пучок полевых цветов — вместе с травой, с росинками на ней и с букашками, пьющими эти росинки, и поставила в стакан с водой.
С ДОБРЫМ УТРОМ
Смотрит девочка на самую маленькую букашку и думает: для такой букашки этот пучок — целый сад, а длинные травинки — высокие деревья, а вода в стакане — озеро. Качнёт девочка головой, наплывает тень на стакан, а для букашки это вечер. Вот она и ползти перестала, спит, наверное, своим коротким букашечьим сном. Отвела девочка голову — снова осветился маленький букет. Опять поползла букашка, кончилась её крохотная ночь. И девочка кричит ей:
— С добрым утром, букашечка!
— С добрым утром, букашечка!
енивый кот лежал на брёвнах и грелся на солнышке, когда во двор вернулись утки.
БОТИНОЧКИ
— У вас вот чёрные ботиночки, а я, бедный, босой, — сказал кот и протянул им белую лапу.
— А ты походи по осенней дороге, как мы, помеси ногами грязь и заработаешь чёрные ботиночки, — сказали утки и опять ушли.
А когда они вернулись, кот-лежебока сказал:
— У вас вот зелёные ботиночки, а я, бедный, босой, — и протянул им белую лапу.
— А ты походи по берегу возле заводи, как мы, и заработаешь зелёные ботиночки, — сказали утки и снова ушли.
А когда вернулись, кот, уже совсем разомлевший на солнышке, сказал:
— У вас вот жёлтые ботиночки, а я, бедный, босой, — и протянул им белую лапу.
— А ты походи по песочку мокрыми лапами, как мы, и заработаешь жёлтые ботиночки.
Так ответили утки и снова ушли.
Но тут во двор забежала какая-то чужая страшная собака и, ощерив зубы, — прямо к нашему коту. Тот ка-ак бросится наутёк — со двора через забор, ступает во что попало. А когда опомнился и оглядел себя, увидел на лапах четыре ботиночка, да все разные: один — серого, другой — бурого, третий — малинового, а четвёртый — вообще не поймёшь, какого-то серо-буро-малинового цвета. Вот как бестолково он бежал!
— А ты походи по осенней дороге, как мы, помеси ногами грязь и заработаешь чёрные ботиночки, — сказали утки и опять ушли.
А когда они вернулись, кот-лежебока сказал:
— У вас вот зелёные ботиночки, а я, бедный, босой, — и протянул им белую лапу.
— А ты походи по берегу возле заводи, как мы, и заработаешь зелёные ботиночки, — сказали утки и снова ушли.
А когда вернулись, кот, уже совсем разомлевший на солнышке, сказал:
— У вас вот жёлтые ботиночки, а я, бедный, босой, — и протянул им белую лапу.
— А ты походи по песочку мокрыми лапами, как мы, и заработаешь жёлтые ботиночки.
Так ответили утки и снова ушли.
Но тут во двор забежала какая-то чужая страшная собака и, ощерив зубы, — прямо к нашему коту. Тот ка-ак бросится наутёк — со двора через забор, ступает во что попало. А когда опомнился и оглядел себя, увидел на лапах четыре ботиночка, да все разные: один — серого, другой — бурого, третий — малинового, а четвёртый — вообще не поймёшь, какого-то серо-буро-малинового цвета. Вот как бестолково он бежал!
етний день близился к концу.
КЛЕТЧАТЫЙ ГУСЬ
Появились тени: неподвижные тени стволов, шевелящиеся тени листвы и переходящие с места на место тени петухов, кур и других обитателей двора. Если тени не умещались на земле, они, перегибаясь, поднимались по стене дома, налезали на забор.
В глубине двора, недалеко от запасных рам для парников, лежал большой клетчатый гусь. Да, он был клетчатый, и это всех переполошило. Вот чудо! Разве кто-нибудь где-нибудь когда-нибудь видел кого-нибудь в клеточку? Бывают лошади в яблоках, бывают олени в пятнах, бывают зебры в полоску, бывают змеи в крапинку. Но клетчатым никто не бывает!
И вот все стали собираться вокруг клетчатого гуся. Сюда пришли и куры с петухами, и утки, и гуси, и кошка, и собака.
Клетчатый гусь недоумевал: почему это все собрались вокруг и рассматривают его с таким любопытством? Почему они его не узнают?
Но тут гусь повернул голову, чтобы почесать себе под крылом, и застыл от удивления: он увидел, что он не просто белый гусь, а гусь необыкновенный — клетчатый! Это не только удивило его, но и испугало, потому что он был умный гусь и знал, что клетчатых гусей не бывает. А раз их не бывает — значит, и его нет, а раз его нет, то кто же здесь лежит у парниковых рам и у кого это так несносно чешется под крылом?
Все эти гусиные мысли одна за другой появились в его гусиной голове так неожиданно, что он, сам того не чувствуя, вскочил на ноги и побежал. И, как только побежал, перестал быть клетчатым, а стал самым обыкновенным белым гусем. Это решётчатые рамы парника бросали на него клетчатую тень.
В глубине двора, недалеко от запасных рам для парников, лежал большой клетчатый гусь. Да, он был клетчатый, и это всех переполошило. Вот чудо! Разве кто-нибудь где-нибудь когда-нибудь видел кого-нибудь в клеточку? Бывают лошади в яблоках, бывают олени в пятнах, бывают зебры в полоску, бывают змеи в крапинку. Но клетчатым никто не бывает!
И вот все стали собираться вокруг клетчатого гуся. Сюда пришли и куры с петухами, и утки, и гуси, и кошка, и собака.
Клетчатый гусь недоумевал: почему это все собрались вокруг и рассматривают его с таким любопытством? Почему они его не узнают?
Но тут гусь повернул голову, чтобы почесать себе под крылом, и застыл от удивления: он увидел, что он не просто белый гусь, а гусь необыкновенный — клетчатый! Это не только удивило его, но и испугало, потому что он был умный гусь и знал, что клетчатых гусей не бывает. А раз их не бывает — значит, и его нет, а раз его нет, то кто же здесь лежит у парниковых рам и у кого это так несносно чешется под крылом?
Все эти гусиные мысли одна за другой появились в его гусиной голове так неожиданно, что он, сам того не чувствуя, вскочил на ноги и побежал. И, как только побежал, перестал быть клетчатым, а стал самым обыкновенным белым гусем. Это решётчатые рамы парника бросали на него клетчатую тень.
тебя такой хороший слух!
ХОРОШИЙ СЛУХ
Вот кому бы учиться пению! — сказал однажды соловей зайцу.
— Слух-то мне как раз и мешает, —
ответил заяц. — Как я заслышу малейший звук, так со страху лишаюсь голоса.
— Слух-то мне как раз и мешает, —
ответил заяц. — Как я заслышу малейший звук, так со страху лишаюсь голоса.
се хотели узнать, что написано на большой плоской косточке.
СТРАННАЯ КОСТОЧКА
Лягушка сказала:
— Стоит только глаза выпучить, и можно прочесть.
Гусеница сказала:
— Стоит только подползти, и можно прочесть.
Кузнечик сказал:
— Стоит только подпрыгнуть, и можно прочесть.
Воробей сказал:
— Сверху виднее. Надо взлететь над косточкой и прочесть.
А косточка сказала:
— Что тут читать, когда ничего не написано. На мне такой узор. Я персиковая косточка.
— Стоит только глаза выпучить, и можно прочесть.
Гусеница сказала:
— Стоит только подползти, и можно прочесть.
Кузнечик сказал:
— Стоит только подпрыгнуть, и можно прочесть.
Воробей сказал:
— Сверху виднее. Надо взлететь над косточкой и прочесть.
А косточка сказала:
— Что тут читать, когда ничего не написано. На мне такой узор. Я персиковая косточка.
упол высокой ели – словно купол цирка, а крохотный паучок-фокусник во много раз меньше самого маленького циркача.
ПАУЧОК-ФОКУСНИК
Зелёная безрукавка плотно облегает его круглый животик. Лапки у него голые, и никто не скажет, что он что-нибудь спрятал в рукав. Не шумите, ёлочки и кусты орешника, смотрите все на паучка – он сейчас будет показывать фокусы.
Раз, два, три – и паучок вытаскивает изо рта тонкую шёлковую паутинку и быстро-быстро спускается по ней вниз. Над ним – бездонное голубое небо, под ним, где-то далеко в низу, - земля, а он бесстрашный маленький акробат, перебирается по тонкой паутинке к соседнему дереву.
Раз, два, три – и паучок вытаскивает изо рта тонкую шёлковую паутинку и быстро-быстро спускается по ней вниз. Над ним – бездонное голубое небо, под ним, где-то далеко в низу, - земля, а он бесстрашный маленький акробат, перебирается по тонкой паутинке к соседнему дереву.
Проходит ветерок, и листья на деревьях хлопают паучку: "Хорошо! Хорошо! Молодец, паучок!"
Он хочет спуститься совсем низко, вон на ту ветку, чтобы его фокус был виден опятам, столпившимся на пеньке. Но тут он замечает на соседней ветке синичку. Сейчас синичка без всяких фокусов — хоп! — и проглотит его...
Но тут он замечает на сучке синичку. Синичка без всяких фокусов хоп – и проглотит его. Раз, два, три — и паучок вбирает в себя паутинку. Вот он уже высоко-высоко. Деревья вокруг аплодируют своими мягкими зелёными ладошками.
Ай да паучок, ай да номер! Покачался в воздухе, нацелился на нижнюю ветку и вдруг вверх помчался, всех обманул для смеха. И никто не знает, что паучку не до смеха, что это он синички испугался, которая чуть было не проглотила его вместе с жемчужной ниточкой.
Он хочет спуститься совсем низко, вон на ту ветку, чтобы его фокус был виден опятам, столпившимся на пеньке. Но тут он замечает на соседней ветке синичку. Сейчас синичка без всяких фокусов — хоп! — и проглотит его...
Но тут он замечает на сучке синичку. Синичка без всяких фокусов хоп – и проглотит его. Раз, два, три — и паучок вбирает в себя паутинку. Вот он уже высоко-высоко. Деревья вокруг аплодируют своими мягкими зелёными ладошками.
Ай да паучок, ай да номер! Покачался в воздухе, нацелился на нижнюю ветку и вдруг вверх помчался, всех обманул для смеха. И никто не знает, что паучку не до смеха, что это он синички испугался, которая чуть было не проглотила его вместе с жемчужной ниточкой.
старом лесу у старого пруда живёт старый ёж.
СТАРЫЙ ЁЖ
Он всё умеет делать: и шить, и стирать, и гладить. Ляжет тень от листьев пятнышками на полянку — старый ёж принесёт воду с пруда и стирает, и стирает — час, другой... Глядишь — а пятнышек уже нет: тень перешла на другое место.
Помнёт ветерок шелковистую траву — старый ёж тут как тут: притащит гладкий, раскалённый от солнца камень и гладит им траву. Только дотронется — и трава уже гладенькая: ветерок улетел.
Порвётся на пруду тина — старый ёж берёт сосновую иголку, вдевает в неё паутинку подлиннее и начинает штопать. Кончит штопать, иголку к себе в жилет воткнёт, а потом найти не может среди своих собственных иголок.
Помнёт ветерок шелковистую траву — старый ёж тут как тут: притащит гладкий, раскалённый от солнца камень и гладит им траву. Только дотронется — и трава уже гладенькая: ветерок улетел.
Порвётся на пруду тина — старый ёж берёт сосновую иголку, вдевает в неё паутинку подлиннее и начинает штопать. Кончит штопать, иголку к себе в жилет воткнёт, а потом найти не может среди своих собственных иголок.
ыкупалась девочка в речке, выстирала свой платочек, положила его на траву сушить, а сама растянулась на солнышке и загорает.
ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ
А под платочком в траве волнение поднялось: что-то закопошилось, задвигалось и зашуршало.
— Почему стало темно? — спросил мотылёк.
— Над нами какая-то крыша появилась, — ответил кузнечик.
А умный старый муравей сказал:
— Раз мы все теперь под одной крышей, надо жить дружно. Раньше всего надо узнать, не грозит ли нам какая-нибудь опасность.
И муравей всем задал работу.
— Ты, гусеница, проползи по краю крыши и измерь её, очень ли она большая. Ты, светлячок, посвети нам здесь, чтобы один на другого не наползал в темноте. Ты, пчела, никуда не улетай, а сиди и взмахивай крылышками, чтобы воздуху было больше. А я пойду на разведку, узнаю, в чём дело, откуда взялась эта крыша и не собираются ли нам сделать что-нибудь плохое.
И под платочком закипела работа. То там, то тут платочек подрагивал, надувался пузырьками, проваливался ямками и опять надувался. А по самому его краю ползла гусеница. Она приставляла задние ножки к передним, выгибала вверх спинку и снова выпрямлялась, выбрасывая вперёд туловище. Так она промерила все четыре стороны платочка.
А старый муравей приполз и рассказал:
— Тут лежит на траве девочка. Крыша над нами — это, наверное, её проделка. Я её слегка укусил, она проснулась и...
Но не успел муравей договорить, как стало опять очень светло. Крыша исчезла так же неожиданно, как и появилась. Девочка сложила высохший платочек и пошла, потирая покусанную руку.
А муравьи, букашки, жучки — все, кто только что был под одной крышей, — расползлись и разлетелись в разные стороны.
— Почему стало темно? — спросил мотылёк.
— Над нами какая-то крыша появилась, — ответил кузнечик.
А умный старый муравей сказал:
— Раз мы все теперь под одной крышей, надо жить дружно. Раньше всего надо узнать, не грозит ли нам какая-нибудь опасность.
И муравей всем задал работу.
— Ты, гусеница, проползи по краю крыши и измерь её, очень ли она большая. Ты, светлячок, посвети нам здесь, чтобы один на другого не наползал в темноте. Ты, пчела, никуда не улетай, а сиди и взмахивай крылышками, чтобы воздуху было больше. А я пойду на разведку, узнаю, в чём дело, откуда взялась эта крыша и не собираются ли нам сделать что-нибудь плохое.
И под платочком закипела работа. То там, то тут платочек подрагивал, надувался пузырьками, проваливался ямками и опять надувался. А по самому его краю ползла гусеница. Она приставляла задние ножки к передним, выгибала вверх спинку и снова выпрямлялась, выбрасывая вперёд туловище. Так она промерила все четыре стороны платочка.
А старый муравей приполз и рассказал:
— Тут лежит на траве девочка. Крыша над нами — это, наверное, её проделка. Я её слегка укусил, она проснулась и...
Но не успел муравей договорить, как стало опять очень светло. Крыша исчезла так же неожиданно, как и появилась. Девочка сложила высохший платочек и пошла, потирая покусанную руку.
А муравьи, букашки, жучки — все, кто только что был под одной крышей, — расползлись и разлетелись в разные стороны.
