Летучий корабль
Жили-были старик да старуха. У них было три сына — два старших умниками слыли, а младшего все дурачком звали. Старших старуха любила — одевала чисто, кормила вкусно. А младший в дырявой рубашке ходил, чёрную корку жевал.
— Ему, дурачку, всё равно, — он ничего не смыслит, ничего не понимает!
Вот однажды дошла до той деревни весть: кто построит царю такой корабль, чтоб и по морям ходил, и под облаками летал, за того царь свою дочку выдаст.
Решили старшие братья счастья попытать.
— Отпустите нас, батюшка и матушка! Авось который-нибудь из нас царским зятем станет!
Снарядила мать старших сыновей, напекла им в дорогу пирогов белых, нажарила-наварила курятины да гусятины:
— Ступайте, сыночки!
Отправились братья в лес, стали деревья рубить да пилить. Много нарубили-напилили. А что дальше делать — не знают. Стали они спорить да браниться, того и гляди друг дружке в волосы вцепятся.
Подошёл тут к ним старичок и спрашивает:
— Из-за чего у вас, молодцы, спор да брань? Может, я вам какое слово на пользу скажу?
Накинулись оба братана на старичка, слушать его не стали, нехорошими словами обругали и прочь прогнали. Ушёл старичок. Поругались ещё братья, съели все свои припасы, что им мать дала, и возвратились домой ни с чем...
Как пришли они, начал проситься младший:
— Отпустите теперь меня!
Стали мать и отец отговаривать его да удерживать:
— Куда тебе, дурню, — тебя волки по дороге съедят! А дурень знай своё твердит:
— Отпустите — пойду, и не отпустите — пойду! Видят мать и отец — никак с ним не сладишь.
— Ему, дурачку, всё равно, — он ничего не смыслит, ничего не понимает!
Вот однажды дошла до той деревни весть: кто построит царю такой корабль, чтоб и по морям ходил, и под облаками летал, за того царь свою дочку выдаст.
Решили старшие братья счастья попытать.
— Отпустите нас, батюшка и матушка! Авось который-нибудь из нас царским зятем станет!
Снарядила мать старших сыновей, напекла им в дорогу пирогов белых, нажарила-наварила курятины да гусятины:
— Ступайте, сыночки!
Отправились братья в лес, стали деревья рубить да пилить. Много нарубили-напилили. А что дальше делать — не знают. Стали они спорить да браниться, того и гляди друг дружке в волосы вцепятся.
Подошёл тут к ним старичок и спрашивает:
— Из-за чего у вас, молодцы, спор да брань? Может, я вам какое слово на пользу скажу?
Накинулись оба братана на старичка, слушать его не стали, нехорошими словами обругали и прочь прогнали. Ушёл старичок. Поругались ещё братья, съели все свои припасы, что им мать дала, и возвратились домой ни с чем...
Как пришли они, начал проситься младший:
— Отпустите теперь меня!
Стали мать и отец отговаривать его да удерживать:
— Куда тебе, дурню, — тебя волки по дороге съедят! А дурень знай своё твердит:
— Отпустите — пойду, и не отпустите — пойду! Видят мать и отец — никак с ним не сладишь.
Иллюстрации: Сазонова Т.П. и Прытков Ю.А.
Русская народная сказка для детей
Дали ему на дорогу краюху чёрного сухого хлеба и выпроводили вон из дому. Взял дурень с собой топор и отправился в лес. Ходил-ходил по лесу и высмотрел высокую сосну: верхушкой в облака эта сосна упирается, обхватить её впору только троим. Срубил он сосну, стал её от сучьев очищать.
Подошёл к нему старичок.
— Здравствуй, — говорит, — дитятко!
— Здравствуй, дедушка!
— Что это, дитятко, ты делаешь, на что такое большое дерево срубил?
— А вот, дедушка, царь обещал выдать свою дочку за того, кто ему летучий корабль построит; я и строю.
— А разве ты сможешь такой корабль построить? Это дело мудрёное, пожалуй, и не сладишь.
— Мудрёное не мудрёное, а попытаться надо: глядишь и слажу! Вот и ты кстати пришёл: старые люди бывалые, сведущие. Может, ты мне что и присоветуешь.
Старичок говорит:
— Ну, коли просишь совет тебе подать, слушай: возьми-ка ты свой топор и отеши эту сосну с боков — вот этак!
И показал, как надо обтёсывать.
Послушался дурень старичка — обтесал сосну так, как тот показывал. Обтёсывает он, диву даётся: топор так сам и ходит, так и ходит!
— Теперь, — говорит старичок, — обделывай сосну с концов — вот так и вот этак!
Дурень старичковы слова мимо ушей не пропускает: как старичок показывает, так он и делает. Закончил он работу, старичок похвалил его и говорит:
— Ну, теперь не грех передохнуть да закусить малость. — Эх, дедушка, — говорит дурень, — для меня-то еда найдётся: вот эта краюха чёрствая. А тебя-то чем угостить? Ты небось и не угрызёшь мое угощение?
— А ну-ка, дитятко, — говорит старичок, — дай сюда свою краюху!
Дурень подал ему краюху. Старичок взял её в руки, осмотрел, пощупал да и говорит:
— Не такая уж чёрствая твоя краюха!
И подал её дурню.
Взял дурень краюху — глазам своим не верит: превратилась краюха в мягкий да белый каравай. Как поели они, старик и говорит:
— Ну теперь станем паруса прилаживать! И достал из-за пазухи кусок холста.
Старичок показывает, дурень старается, на совесть всё делает — и паруса готовы, прилажены.
— Садись теперь в свой корабль, — говорит старичок, — и лети, куда тебе надобно. Да смотри помни мой наказ: по пути сажай в свой корабль всякого встречного!
Тут они и распрощались.
— Здравствуй, — говорит, — дитятко!
— Здравствуй, дедушка!
— Что это, дитятко, ты делаешь, на что такое большое дерево срубил?
— А вот, дедушка, царь обещал выдать свою дочку за того, кто ему летучий корабль построит; я и строю.
— А разве ты сможешь такой корабль построить? Это дело мудрёное, пожалуй, и не сладишь.
— Мудрёное не мудрёное, а попытаться надо: глядишь и слажу! Вот и ты кстати пришёл: старые люди бывалые, сведущие. Может, ты мне что и присоветуешь.
Старичок говорит:
— Ну, коли просишь совет тебе подать, слушай: возьми-ка ты свой топор и отеши эту сосну с боков — вот этак!
И показал, как надо обтёсывать.
Послушался дурень старичка — обтесал сосну так, как тот показывал. Обтёсывает он, диву даётся: топор так сам и ходит, так и ходит!
— Теперь, — говорит старичок, — обделывай сосну с концов — вот так и вот этак!
Дурень старичковы слова мимо ушей не пропускает: как старичок показывает, так он и делает. Закончил он работу, старичок похвалил его и говорит:
— Ну, теперь не грех передохнуть да закусить малость. — Эх, дедушка, — говорит дурень, — для меня-то еда найдётся: вот эта краюха чёрствая. А тебя-то чем угостить? Ты небось и не угрызёшь мое угощение?
— А ну-ка, дитятко, — говорит старичок, — дай сюда свою краюху!
Дурень подал ему краюху. Старичок взял её в руки, осмотрел, пощупал да и говорит:
— Не такая уж чёрствая твоя краюха!
И подал её дурню.
Взял дурень краюху — глазам своим не верит: превратилась краюха в мягкий да белый каравай. Как поели они, старик и говорит:
— Ну теперь станем паруса прилаживать! И достал из-за пазухи кусок холста.
Старичок показывает, дурень старается, на совесть всё делает — и паруса готовы, прилажены.
— Садись теперь в свой корабль, — говорит старичок, — и лети, куда тебе надобно. Да смотри помни мой наказ: по пути сажай в свой корабль всякого встречного!
Тут они и распрощались.
Старичок своей дорогой пошёл, а дурень на летучий корабль сел, паруса расправил. Надулись паруса, взмыл корабль в небо, полетел быстрее сокола.
Летит чуть пониже облаков ходячих, чуть повыше лесов стоячих...
Летел-летел дурень и видит: лежит на дороге человек, — ухом к сырой земле припал. Спустился он и говорит:
— Здорово, дядюшка!
— Здорово, молодец!
— Что это ты делаешь?
— Слушаю я, что на том конце земли делается.
— А что же там делается, дядюшка?
— Поют-заливаются там пташки голосистые, одна другой лучше!
— Экой ты какой слухмённый! Садись ко мне на корабль, полетим вместе.
Слухало не стал отговариваться, сел на корабль, и полетели они дальше. Летели-летели, видят: идёт по дороге человек, идёт на одной ноге, а другая нога к уху привязана.
— Здорово, дядюшка!
— Здорово, молодец!
— Что это ты на одной ноге скачешь?
— Да если я другую ногу отвяжу, так за три шага весь свет перешагну!
— Вот ты какой быстрый! Садись к нам в корабль.
Скороход отказываться не стал, взобрался на корабль, и полетели они дальше.
Летит чуть пониже облаков ходячих, чуть повыше лесов стоячих...
Летел-летел дурень и видит: лежит на дороге человек, — ухом к сырой земле припал. Спустился он и говорит:
— Здорово, дядюшка!
— Здорово, молодец!
— Что это ты делаешь?
— Слушаю я, что на том конце земли делается.
— А что же там делается, дядюшка?
— Поют-заливаются там пташки голосистые, одна другой лучше!
— Экой ты какой слухмённый! Садись ко мне на корабль, полетим вместе.
Слухало не стал отговариваться, сел на корабль, и полетели они дальше. Летели-летели, видят: идёт по дороге человек, идёт на одной ноге, а другая нога к уху привязана.
— Здорово, дядюшка!
— Здорово, молодец!
— Что это ты на одной ноге скачешь?
— Да если я другую ногу отвяжу, так за три шага весь свет перешагну!
— Вот ты какой быстрый! Садись к нам в корабль.
Скороход отказываться не стал, взобрался на корабль, и полетели они дальше.
Много ли, мало ли пролетели, глядь: стоит человек с ружьём, целится. А во что целится — неведомо.
— Здорово, дядюшка! В кого это ты целишься, — ни зверя, ни птицы кругом не видно.
— Экие вы! Да я и не стану близко стрелять. Целюсь я в тетёрку, что сидит на дереве вёрст за тысячу отсюда. Вот такая стрельба по мне.
— Садись с нами, полетим вместе! Сел и Стреляло, и полетели все они дальше. Летели они, летели и видят: идёт человек, несёт за спиною большущий мешок хлеба.
— Здорово, дядюшка! Куда идёшь?
— Иду добывать хлеба себе на обед.
— На что тебе ещё хлеб? У тебя и так полон мешок!
— Что тут! Этот хлеб мне в рот положить да проглотить. А чтобы досыта наесться, мне надобно сто раз по столько!
— Ишь ты какой! Садись к нам в корабль, полетим вместе.
Сел и Объедало на корабль, полетели они дальше.
Над лесами летят, над полями летят, над реками летят, над сёлами да деревнями летят. Глядь: ходит человек возле большого озера, головой качает.
— Здорово, дядюшка! Что это ты ищешь?
— Пить хочется, вот и ищу, где бы напиться.
— Да перед тобой целое озеро. Пей в своё удовольствие!
— Да этой воды мне всего на один глоточек станет. Подивился дурень, подивились его товарищи и говорят:
— Ну, не горюй, найдётся для тебя вода. Садись с нами на корабль, полетим далеко, будет для тебя много воды!
Опивало сел в корабль, и полетели они дальше.
— Здорово, дядюшка! В кого это ты целишься, — ни зверя, ни птицы кругом не видно.
— Экие вы! Да я и не стану близко стрелять. Целюсь я в тетёрку, что сидит на дереве вёрст за тысячу отсюда. Вот такая стрельба по мне.
— Садись с нами, полетим вместе! Сел и Стреляло, и полетели все они дальше. Летели они, летели и видят: идёт человек, несёт за спиною большущий мешок хлеба.
— Здорово, дядюшка! Куда идёшь?
— Иду добывать хлеба себе на обед.
— На что тебе ещё хлеб? У тебя и так полон мешок!
— Что тут! Этот хлеб мне в рот положить да проглотить. А чтобы досыта наесться, мне надобно сто раз по столько!
— Ишь ты какой! Садись к нам в корабль, полетим вместе.
Сел и Объедало на корабль, полетели они дальше.
Над лесами летят, над полями летят, над реками летят, над сёлами да деревнями летят. Глядь: ходит человек возле большого озера, головой качает.
— Здорово, дядюшка! Что это ты ищешь?
— Пить хочется, вот и ищу, где бы напиться.
— Да перед тобой целое озеро. Пей в своё удовольствие!
— Да этой воды мне всего на один глоточек станет. Подивился дурень, подивились его товарищи и говорят:
— Ну, не горюй, найдётся для тебя вода. Садись с нами на корабль, полетим далеко, будет для тебя много воды!
Опивало сел в корабль, и полетели они дальше.
Сколько летели — неведомо, только видят: идёт человек в лес, а за плечами у него вязанка хвороста. — Здорово, дядюшка! Скажи ты нам: зачем это ты в лес хворост тащишь?
— А это не простой хворост. Коли разбросать его, тотчас целое войско появится.
— Садись, дядюшка, с нами!
И этот сел к ним. Полетели они дальше. Летели-летели, глядь: идёт старик, несёт куль соломы.
— Здорово, дедушка, седая головушка! Куда это ты солому несёшь?
— В село.
— А разве в селе мало соломы?
— Соломы много, а такой нету.
— Какая же она у тебя?
— А вот какая: стоит мне разбросать её в жаркое лето — и станет враз холодно: снег выпадет, мороз затрещит.
— Коли так — правда твоя: в селе такой соломы не найдёшь. Садись с нами.
Холодило взобрался со своим кулём в корабль, и полетели они дальше.
— А это не простой хворост. Коли разбросать его, тотчас целое войско появится.
— Садись, дядюшка, с нами!
И этот сел к ним. Полетели они дальше. Летели-летели, глядь: идёт старик, несёт куль соломы.
— Здорово, дедушка, седая головушка! Куда это ты солому несёшь?
— В село.
— А разве в селе мало соломы?
— Соломы много, а такой нету.
— Какая же она у тебя?
— А вот какая: стоит мне разбросать её в жаркое лето — и станет враз холодно: снег выпадет, мороз затрещит.
— Коли так — правда твоя: в селе такой соломы не найдёшь. Садись с нами.
Холодило взобрался со своим кулём в корабль, и полетели они дальше.
«Времени впереди много осталось, дай-ка малость посижу, — успею к сроку возвратиться!» Присел под густым развесистым дубом да и задремал... Царский обед к концу подходит, а Скорохода нет как нет. Загоревали все на летучем корабле, не знают, что и делать.
А Слухало приник ухом к сырой земле, прислушался и говорит:
— Экой сонливый да дремливый! Спит себе под деревом, храпит вовсю!
— А вот я его сейчас разбужу! — говорит Стреляло. Схватил он своё ружьё, прицелился и выстрелил в дуб, под которым сидел Скороход. Посыпались с дуба жёлуди — прямо на голову Скороходу.
А Слухало приник ухом к сырой земле, прислушался и говорит:
— Экой сонливый да дремливый! Спит себе под деревом, храпит вовсю!
— А вот я его сейчас разбужу! — говорит Стреляло. Схватил он своё ружьё, прицелился и выстрелил в дуб, под которым сидел Скороход. Посыпались с дуба жёлуди — прямо на голову Скороходу.
Проснулся тот.
— Батюшки, да никак я заснул!
Вскочил он и в ту же минуту принёс кувшины с водой:
— Получайте!
Встал царь из-за стола, глянул на кувшины и говорит:
— А может, эта вода не настоящая?
Поймали петуха, оторвали ему голову и спрыснули мёртвой водой. Голова вмиг приросла. Спрыснули живой водой — петух на ноги вскочил, крыльями захлопал, «кукареку!» закричал.
Досадно стало царю.
— Ну, — говорит он дурню, — эту мою задачу ты выполнил. Задам теперь другую! Коли ты такой ловкий, съешь со своими сватами за один присест двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено!
— Батюшки, да никак я заснул!
Вскочил он и в ту же минуту принёс кувшины с водой:
— Получайте!
Встал царь из-за стола, глянул на кувшины и говорит:
— А может, эта вода не настоящая?
Поймали петуха, оторвали ему голову и спрыснули мёртвой водой. Голова вмиг приросла. Спрыснули живой водой — петух на ноги вскочил, крыльями захлопал, «кукареку!» закричал.
Досадно стало царю.
— Ну, — говорит он дурню, — эту мою задачу ты выполнил. Задам теперь другую! Коли ты такой ловкий, съешь со своими сватами за один присест двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено!
Опечалился дурень; говорит товарищам:
— Да я и одного хлеба за целый день не съем!
— А я на что? — говорит Объедало. — Я и с быками и с хлебами их один управлюсь. Ещё мало будет!
Велел дурень сказать царю:
— Тащите быков и хлебы. Будем есть!
Привезли двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено. Объедало давай быков поедать — одного за другим. А хлебы так в рот и мечет — каравай за караваем. Все возы опустели.
— Давайте ещё! — кричит Объедало. — Почему так мало принесли? Я только во вкус вошёл!
А у царя больше ни быков, ни хлебов нет.
— Теперь,— говорит он, — новый вам приказ: чтоб выпито было зараз сорок бочек пива, каждая бочка по сорок вёдер.
— Да я и одного ведра не выпью, — говорит дурень своим сватам.объедало выпил сорок бочек пива
— Эка печаль! — отвечает Опивало. — Да я один у них всё пиво выпью, ещё мало будет!
Прикатили сорок бочек-сороковок. Стали черпать пиво вёдрами да подавать Опивале. Он как глотнет — ведро и пусто.
— Что это вы мне вёдрами подносите? — говорит Опивало. — Этак мы целый день проканителимся!
Поднял он бочку, да и опорожнил её за раз, без роздыху. Поднял другую бочку — и та пустая откатилась. Так все сорок бочек и осушил.
— Нет ли, — спрашивает, — ещё пива? Не вволю я напился! Не промочил горло! Видит царь: ничем дурня нельзя взять. Решил погубить его хитростью.
— Ладно, — говорит, — выдам я за тебя свою дочку, готовься к венцу! Только перед свадьбой сходи в баню, вымойся-выпарься хорошенько.
И приказал топить баню. А баня-то была вся чугунная. Трое суток баню топили, докрасна раскалили. Огнём-жаром от неё пышет, за пять саженей к ней не подойти.
— Как буду мыться? — говорит дурень. — Сгорю заживо.
— Не печалься, — отвечает Холодило. — Я с тобой пойду!
Побежал он к царю, спрашивает:
— Не дозволите ли и мне с женихом в баню сходить? Я ему соломки подстелю, чтобы он пятки не испачкал!
Царю что? Он дозволил: «Что один сгорит, что оба!»
Привели дурня с Холодилой в баню, заперли там. А Холодило разбросал в бане солому — и стало холодно, стены инеем подёрнулись, в чугунах вода замёрзла.
Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь.
Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь. Смотрят, а дурень жив-здоров, и старичок тоже.
— Эх, вы, — говорит дурень, — да в вашей бане не париться, а разве на салазках кататься!
Побежали слуги к царю. Доложили: Так, мол, и так. Заметался царь, не знает, что и делать, как от дурня избавиться.
Думал-думал и приказал ему:
— Выстави поутру перед моим дворцом целый полк солдат. Выставишь — выдам за тебя дочку. Не выставишь — вон прогоню!
А у самого на уме: «Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он выполнить не сможет. Тут-то мы его и выгоним в шею!»
Услышал дурень царский приказ — говорит своим сватам:
— Выручали вы меня, братцы, из беды не раз, не два, а теперь что делать будем?
— Эх ты, нашёл о чём печалиться, — говорит старичок с хворостом. — Да я хоть семь полков с генералами выставлю! Ступай к царю, скажи, будет ему войско!
Пришёл дурень к царю.
— Выполню, — говорит, — твой приказ, только в последний раз. А если отговариваться будешь — на себя пеняй!
Рано поутру старик с хворостом кликнул дурня и вышел с ним в поле.раскидал старик хворост и появилось несметное войско Раскидал он вязанку, и появилось несметное войско — и пешее, и конное, и с пушками.
— Да я и одного хлеба за целый день не съем!
— А я на что? — говорит Объедало. — Я и с быками и с хлебами их один управлюсь. Ещё мало будет!
Велел дурень сказать царю:
— Тащите быков и хлебы. Будем есть!
Привезли двенадцать быков жареных да столько хлебов, сколько в сорока печах испечено. Объедало давай быков поедать — одного за другим. А хлебы так в рот и мечет — каравай за караваем. Все возы опустели.
— Давайте ещё! — кричит Объедало. — Почему так мало принесли? Я только во вкус вошёл!
А у царя больше ни быков, ни хлебов нет.
— Теперь,— говорит он, — новый вам приказ: чтоб выпито было зараз сорок бочек пива, каждая бочка по сорок вёдер.
— Да я и одного ведра не выпью, — говорит дурень своим сватам.объедало выпил сорок бочек пива
— Эка печаль! — отвечает Опивало. — Да я один у них всё пиво выпью, ещё мало будет!
Прикатили сорок бочек-сороковок. Стали черпать пиво вёдрами да подавать Опивале. Он как глотнет — ведро и пусто.
— Что это вы мне вёдрами подносите? — говорит Опивало. — Этак мы целый день проканителимся!
Поднял он бочку, да и опорожнил её за раз, без роздыху. Поднял другую бочку — и та пустая откатилась. Так все сорок бочек и осушил.
— Нет ли, — спрашивает, — ещё пива? Не вволю я напился! Не промочил горло! Видит царь: ничем дурня нельзя взять. Решил погубить его хитростью.
— Ладно, — говорит, — выдам я за тебя свою дочку, готовься к венцу! Только перед свадьбой сходи в баню, вымойся-выпарься хорошенько.
И приказал топить баню. А баня-то была вся чугунная. Трое суток баню топили, докрасна раскалили. Огнём-жаром от неё пышет, за пять саженей к ней не подойти.
— Как буду мыться? — говорит дурень. — Сгорю заживо.
— Не печалься, — отвечает Холодило. — Я с тобой пойду!
Побежал он к царю, спрашивает:
— Не дозволите ли и мне с женихом в баню сходить? Я ему соломки подстелю, чтобы он пятки не испачкал!
Царю что? Он дозволил: «Что один сгорит, что оба!»
Привели дурня с Холодилой в баню, заперли там. А Холодило разбросал в бане солому — и стало холодно, стены инеем подёрнулись, в чугунах вода замёрзла.
Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь.
Сколько-то времени прошло, отворили слуги дверь. Смотрят, а дурень жив-здоров, и старичок тоже.
— Эх, вы, — говорит дурень, — да в вашей бане не париться, а разве на салазках кататься!
Побежали слуги к царю. Доложили: Так, мол, и так. Заметался царь, не знает, что и делать, как от дурня избавиться.
Думал-думал и приказал ему:
— Выстави поутру перед моим дворцом целый полк солдат. Выставишь — выдам за тебя дочку. Не выставишь — вон прогоню!
А у самого на уме: «Откуда простому мужику войско достать? Уж этого он выполнить не сможет. Тут-то мы его и выгоним в шею!»
Услышал дурень царский приказ — говорит своим сватам:
— Выручали вы меня, братцы, из беды не раз, не два, а теперь что делать будем?
— Эх ты, нашёл о чём печалиться, — говорит старичок с хворостом. — Да я хоть семь полков с генералами выставлю! Ступай к царю, скажи, будет ему войско!
Пришёл дурень к царю.
— Выполню, — говорит, — твой приказ, только в последний раз. А если отговариваться будешь — на себя пеняй!
Рано поутру старик с хворостом кликнул дурня и вышел с ним в поле.раскидал старик хворост и появилось несметное войско Раскидал он вязанку, и появилось несметное войско — и пешее, и конное, и с пушками.
Трубачи в трубы трубят, барабанщики в барабаны бьют, генералы команды подают, кони в землю копытами бьют... Дурень впереди стал, к царскому двору войско повёл.
Остановился перед дворцом, приказал громче в трубы трубить, сильнее в барабаны бить.
Услышал царь, выглянул в окошко, от испугу белее полотна стал. Приказал он воеводам своё войско выводить, на дурня войной идти. Вывели воеводы царское войско, стали в дурня стрелять да палить. А дурневы солдаты стеной идут, царское войско мнут, как траву. Напугались воеводы и побежали вспять, а за ними вслед и всё царское войско.
Вылез царь из дворца, на коленках перед дурнем ползает, просит дорогие подарки принять да с царевной скорее венчаться.
Говорит дурень царю:
— Теперь ты нам не указчик! У нас свой разум есть!царевич и царевна Прогнал он царя прочь и велел никогда в то царство не
возвращаться. А сам на царевне женился.
— Царевна — девка молодая и добрая. На ней никакой вины нет!
И стал он в том царстве жить, всякие дела вершить.
Остановился перед дворцом, приказал громче в трубы трубить, сильнее в барабаны бить.
Услышал царь, выглянул в окошко, от испугу белее полотна стал. Приказал он воеводам своё войско выводить, на дурня войной идти. Вывели воеводы царское войско, стали в дурня стрелять да палить. А дурневы солдаты стеной идут, царское войско мнут, как траву. Напугались воеводы и побежали вспять, а за ними вслед и всё царское войско.
Вылез царь из дворца, на коленках перед дурнем ползает, просит дорогие подарки принять да с царевной скорее венчаться.
Говорит дурень царю:
— Теперь ты нам не указчик! У нас свой разум есть!царевич и царевна Прогнал он царя прочь и велел никогда в то царство не
возвращаться. А сам на царевне женился.
— Царевна — девка молодая и добрая. На ней никакой вины нет!
И стал он в том царстве жить, всякие дела вершить.
